Определение общественного здоровья

Обновлено: 20.10.2018

Определение общественного здоровья

Мы все в ответе за всех. [*]
Фёдор Михайлович Достоевский

Введение

Что есть истинный показатель успеха любого общества? Что делает нас счастливыми, здоровыми, устойчивыми, благодаря чему мы прибываем в равновесии с окружающим миром? Разве наш успех, по сути, не есть наша способность понимать реалии мира и приспосабливаться к ним для достижения лучшего исхода в любой ситуации? А что если окажется, что сама природа нашего общественного строя на самом деле снижает качество жизни в далекоидущей перспективе?

Как будет показано в данном очерке, современные общественные структуры, ценности и практики не соответствуют или в значительной степени игнорируют подлинное общественное здоровье. То, какие именно нормы современные общественные институты поощряют или обесценивают, исходя из своего устройства, вкупе с целям и мотивами пресловутого личного успеха, которым до смешного часто совершенно чужды истинные поддержание жизни и прогресс [*] в современном мире рассматривается крайне редко. Мало того, большинство показателей благополучия и стабильности человеческой жизни сейчас вслепую приравнивают к таким экономическим критериям, как ВВП, индекс производственных цен и уровень занятости населения. Увы, эти показатели не говорят нам ровным счётом ничего об истинном человеческом благополучии и достатке [*].

Общественное здоровье — это медицинский термин, и по сути он значит «подход к медицине рассматривающий здоровье общества в целом» [*]. Хотя его часто используют узко в контексте инфекционных болезней и условий проживания больших групп людей, наш контекст — шире и охватывает все аспекты человеческой жизни, включая не только физиологическое, но и психологическое здоровье. Если ценность общественного строя измеряется здоровьем населения в течение долгого времени, оценка и сравнение состояний и последствий с помощью простого анализа тенденций и учёта факторов даст нам понять, что можно изменить или улучшить на этом уровне.

Основной контекст тут состоит во влиянии социальных условий, условий социально-экономической системы, на здоровье человека в целом. Как сказал врач Рудольф Вирхов: «Медицина — это общественная наука, а политика — не более чем медицина больших масштабов» [*]. Вирхов понял, что любая проблема общественного здоровья всегда связана с обществом в целом. Устройство общества, его характеристики и ценностные ориентиры имеют огромное влияние на здоровье и поведение его членов, и доводы о достоинствах новых общественных идей неизбежно сводятся к рациональной оценке качества с помощью сравнения.

Поскольку все компоненты общественного здоровья обладают собственными характеристиками и причинными связями, вполне можно рассматривать альтернативные подходы к решению задач и прогрессу, которые сейчас, возможно, не применяются, хотя совершенно очевидно должны. Анализ компонентов здоровья общества и его нынешнего состояния с целью понять, что происходит со временем и при разных обстоятельствах, а также индивидуальная оценка каждой проблемы путём дедукции методов решения или улучшения результатов в максимальных масштабах — это и есть основа изложенного здесь образа мыслей.

Сторонники ДДВ полают, что именно нынешняя общественная модель — причина патологии общества. Она поддерживает неравенство, которое без объективных причин вызывает физиологические и психические расстройства у населения, не говоря уже о систематическом ограничении человеческого потенциала и прогресса целым рядом способов. Разумеется, этот контекст естественным образом распространяется и на экологическое здоровье, то есть состояние планеты, ведь различные экологические проблемы / кризисы / релаксации всегда влияют на здоровье общества в далекоидущей перспективе. Однако данный очерк сосредоточен не на этом вопросе.

Для нашего анализа мы разделим тему общественного здоровья на две категории — физиология и психология [*], — а каждая из категорий будет разделена на подкатегории, которые представляют основные проблемы, замеченные у достаточно большого процента населения. Однако обратим внимание читателя на то, что у физиологических и психологических следствий редко — если вовсе — бывают единичные причины. Практически все человеческие явления имеют биопсихосоциальные [*] основания, что в очередной раз подчёркивает многоуровневый симбиотический характер человека. Иными словами, даже если проблема внешне кажется физиологической, истинная причина такого результата вполне может быть психологической или социологической.

Экономический фактор

Как было отмечено выше, основная тема данного очерка — показать, насколько сильно наша глобальная социально-экономическая система влияет на здоровье общества, и отдельно подчеркнуть влияние бедности, стресса и неравенства. Если взглянуть на основные причины смертности по всему миру по статистике Всемирной организации здравоохранения [*], чёткое разделение по экономическому состоянию региона, например, тот факт, что рак наиболее част в странах с высоким достатком, а диарейные болезни — в странах с низким достатком, демонстрирует широкое виляние социально-экономической обстановки на общественное здоровье.

Махатма Ганди как-то сказал, что бедность — это худшая форма насилия [*]. Его контекст касается ненужных смертей, вызванных бедностью ввиду серьёзных ограничений, которые недостаток средств накладывает на здоровье. Эту идею позже включило в себе понятие структурное насилие [*], которое доктор Джеймс Гиллиган определяет, как «…повышенные показатели смертности и инвалидизации у представителей низших слоёв общества». Он отделяет структурное насилие от поведенческого насилия, поскольку первое происходит постоянно, а не спорадически [*].

Обратите внимание, что понятие «насилие» в данном контексте не ограничено привычной классификацией физического вреда, такого как драка между людьми или насилие в семье. Наш контекст также включает, часто остающийся незамеченным, социальный гнёт, который за счёт цепочки причинно-следственных свойств присущих нашей социальной системе приводит к ненужным страданиям людей — физическим, психологическим или и тем, и другим. Примеры тому есть как очевидные, так и более сложные по глубине своих причин и следствий.

Простой макропример — это повсеместность диарейных заболеваний в бедных регионах мира. От этих заболеваний ежегодно умирает порядка 1,5 миллионов детей [*]. Они вполне предотвратимы и излечимы, и хотя сама инфекция распространяется через заражённую еду и воду или контакт между людьми вследствие низкой гигиены, сама её предотвратимость и сравнительная редкость в странах первого мира показывает, что на сегодня истинная проблема — не само заболевание, а условия бедности, которая даёт ему процветать. Однако это отнюдь не вся причинно-следственная цепочка. Мы должны задаться вопросом, а что же вызывает бедность?

Более абстрактный микропример — затруднения в развитии ребенка при возникновении негативного давления в семье или социальных структурах. Представьте мать-одиночку, которая из-за необходимости финансовых вложений в воспитание ребёнка, работает день и ночь, чтобы свести концы с концами, и едва успевает общаться с ним. Это давление не только ограничивает важные для развития ребёнка поддержку и воспитание, у неё также развиваются хронические депрессия и тревожность из-за постоянных мыслей о долгах, счетах и тому подобном, что приводит к нервным срывам и, как результат, насилию в семье. Это наносит ребёнку тяжёлый эмоциональный ущерб [*]. Согласно доктору Габору Мате, недостаток внимания, травмы и эмоциональный ущерб наносят наибольший вред не мгновенной болью, а перманентными искажениями восприятия растущим ребёнком окружающего мира и его места в нём, что приводит к возникновению невротических и нездоровых состояний, таких как склонность к наркомании [*]. Спустя годы, по-прежнему страдая от боли, испытанной в начале жизни, теперь уже взрослый ребёнок умирает от передозировки героином. Вопрос: что стало причиной передозировки? Героин? Влияние матери? Или экономическое положение, в котором оказалась мать и которое не позволило ей воспитать ребёнка с вниманием и заботой [*]?

Разумеется, утопия недостижима, и думать, что социально-экономическую систему можно настроить так, что подобные структурные проблемы макро- и микроуровня будут решены на 100%, абсурдно. Тем менее, вполне реально кардинально улучшить ситуацию с подобными проблемами здоровья общества путём максимально стратегического преобразования основ нынешней социально-экономической обстановки. В ходе анализа отдельных главных психических и физических расстройств в мире мы выясним, что истинная ответственность за улучшение здоровья общества лежит практически полностью на социально-экономической обстановке [*].

Согласно исследованию Гернота Кёлера и Нормана Элкока 1976 года «Эмпирическая таблица структурного насилия», структурное насилие каждый год уносит ошеломляющие 18 миллионов жизней [*], а данному исследованию больше 30 лет. С тех пор глобальный разрыв между богатыми и бедными увеличился более чем вдвое, то есть на сегодня число его жертв гораздо выше. По сути, структурное насилие — самый кровожадный убийца на свете. Приведённая таблица показывает смертность по категориям граждан, ещё раз подчёркивая тесную связь между бедностью и повышенной смертностью (рис. *).

Физиологическое здоровье

Основные физиологические проблемы человечества на сегодня включают серьёзные болезни, приводящие к смерти, такие, как рак, болезни сердца, инсульты и т.п. Сравнительно мелкие проблемы, которые не только снижают качество жизни, но также зачастую приводят к вышеупомянутым серьёзным заболеваниям, а именно высокое давление, ожирение и другие недуги, несмотря на свою сравнительную некритичность всё же являются частью процесса, который со временем приводит к серьёзным болезням и смерти [*].

Опять же, важно помнить, что причины физиологических расстройств имеют не строго физиологический характер в узком смысле слова: недавнее исследование показало тесную психосоциальную [*] связь стресса с, на первый взгляд, отдалёнными физиологическими проблемами. Согласно исследованию Всемирной организации здравоохранения, общие главные причины смертности в странах низкого, среднего и высокого достатка — это болезни сердца, инфекции нижних дыхательных путей, инсульты и рак [*]. Вполне можно показать, что все эти болезни (как и многие другие) связаны с нижеследующими причинами, но ради простоты сосредоточимся на болезнях сердца.

Анализ: болезни сердца

Несмотря на то, что лечение болезней сердца немного снизило число сердечных приступов и смертей вообще по всему миру [*], число диагнозов сердечных болезней не сократилось, а по некоторым региональным исследованиям даже растёт [*], или грозится сильно вырасти [*]. По данным ВОЗ ишемическая болезнь по-прежнему остаётся главной причиной смертности по всему миру [*]. Также выяснилось, что хотя генетика играет свою роль, у 90% умерших также были факторы риска, связанные с образом жизни [*], и в целом ишемическая болезнь считается предотвратимой при ведении правильного образа жизни.

Достоверно известные связи с перенасыщенной жирами диетой, курением, алкоголем, ожирением, высоким уровнем холестерина, диабетом и другими факторами риска позволяют расширить список причин болезней сердца, а если проследить цепочки факторов воздействия, оказывается, что среди них важнейшую роль играют не только чистый заработок, но и относительное социально-экономическое положение.

ВОЗ довольно открыто говорит, что на глобальном уровне более низкое социально-экономическое положение означает больше болезней сердца и факторов риска, которые к ним приводят [*]. Это, с одной стороны, показывает непосредственную экономическую связь с заболеваемостью, а с другой, нет данных, которые показывали бы, что в этих различиях повинны генетические различия между региональными группами. Несложно представить, как недостаток покупательной способности приводит людей к образу жизни с избытком подобных рисков.

Исследование, опубликованное в 2009 году в American Journal of Epidemiology, под названием «Жизнеопределяющее социально-экономическое положение и уровень заболеваемости ишемической болезнью» выяснило, что чем дольше человек находится за чертой бедности, тем вероятнее у него разовьётся болезнь сердца [*]. Менее обеспеченные в течение жизни люди чаще склонялись к курению, ожирению, вредной еде и тому подобному. Ещё ранее эпидемиолог доктор Ральф Фрерикс в ходе исследования социально-экономического расслоения в Лос-Анджелесе показал, что у бедных мужчин смертность от болезней сердца была на 40% выше, чем у более богатых [*].

В свете изначальной задачи пролить свет на связь между самим общественным строем и заболеваемостью, а также связанными с ней факторами риска, следует рассмотреть непосредственное влияние стресса и покупательной способности. Начнём с последнего, поскольку этот вопрос проще: совершенно очевидно, что вредные для здоровья привычки развиваются в малообеспеченной среде именно из-за недостатка средств на здоровое питание [*], медицинские услуги [*] и образование [*]. Для примера: многие вредные жирные и богатые натрием продукты, которые приводят к болезням сердца, — обычно самые дешёвые в магазине.

Стоит заметить, что наша социально-экономическая модель производит товары, исходя из покупательной способности целевых потребителей. Решение производить низкокачественные продукты принимается с целью получения дохода, а поскольку большинство населения Земли сравнительно бедно, неудивительно, что конкуренция на этом рынке требует доступности — за счёт более низкого качества.

Иными словами, у каждого общественного класса есть свой рынок, и чем ниже класс, тем ниже качество. Это обстоятельство — простой пример непосредственной связи между свойствами общественного строя и болезнями сердца. И хотя просвещение о преимуществах качественных продуктов может побудить бедняка стремиться питаться лучше, финансовая ограниченность его положения тормозит — а то и вовсе убивает — его порыв, ведь качественные продукты обычно и стоят дороже.

В век научного осмысления вопросов производства еды и здорового питания человека, когда известно, что в целом полезно, а что — нет, остаётся ломать голову, почему изобилие вредных продуктов и губительных производственных практик до сих пор существуют. А дело в том, что здоровье людей — это отнюдь не цель промышленного производства еды и никогда ею не было ввиду узкой задачи получения дохода. Мы подробнее рассмотрим данный дефект мотивации, свойственный рыночной экономике, в последующих очерках.

Фактор стресса

Теперь рассмотрим роль стресса. Стресс — гораздо больший фактор в развитии заболеваний сердца, чем считалось прежде, и речь идёт не только о статистическом факте, что люди с низким заработком склонны компенсировать невзгоды курением и/или спиртным, которые повышают кровяное давление, и забывают о своём теле и здоровье на фоне постоянной борьбы за деньги и выживание. Хотя эти факторы очевидны и, опять же, тесно связаны с неотъемлемым в условиях рыночной экономики расслоением общества [*], самый губительный вид стресса — это психосоциальный, то есть стресс на почве психологической связи человека с социумом.

Профессор Майкл Мармот из отделения эпидемиологии и общественного здоровья Университетского колледжа Лондона вёл два важных исследования связи между социальным положением и здоровьем [*]. Используя британскую гражданскую службу в качестве подопытной группы, учёные выяснили, что в промышленных странах расслоение по уровню здоровья сложнее картины «бедные — больные, а все остальные — здоровые». Оказалось, что существует социальное распределение болезней от верха социальной лестницы к низу: типичные болезни менялись от категории к категории.

К примеру, у низших слоёв иерархии смертность от болезней сердца была в четыре раза выше, чем у высших. Даже в стране с всеобщим здравоохранением — чем ниже финансовое и иерархическое положение человека, тем в среднем хуже его здоровье. А причина, по сути, психологическая: ведь оказалось, что чем сильнее общество расслоено, тем в целом хуже здравоохранение, конкретно — для низших классов [*].

Эту зависимость в течение лет заметили и многие другие исследования, включая свод исследований, составленный Ричардом Уилкинсоном и Кейт Пикетт. В своей работе «Духовный уровень: почему равенство лучше для всех» они приводят ссылки на сотни эпидемиологических исследований вопроса, демонстрируя, что в сильно расслоённых обществах процветает множество проблем общественного здоровья — как физиологических, так и психологических.

Вдобавок к болезням сердца некоторые формы рака, хронические заболевания лёгких, желудочно-кишечные заболевания, боли в спине, ожирение, высокое давление, низкую среднюю продолжительность жизни и многие другие проблемы на сегодня также связывают с влиянием социально-экономического положения вообще, а не только с отдельными факторами риска [*]. Существует социальный градиент уровня здоровья в рамках общества, и наше положение относительно других людей имеет мощный психосоциальный эффект. У тех кто богаче нас здоровье в среднем лучше, а у тех, кто беднее, оно в среднем хуже [*].

Мало того, статистическое сравнение общественного здоровья стран с большим неравенством доходов (например, США) и стран с малым неравенством доходов (например, Япония) идеально иллюстрирует это явление [*]. Тем не менее, эти традиционно считающиеся физическими заболевания — лишь часть кризиса общественного здоровья, вызванного неравенством, которое, опять же, является следствием неизбежного расслоения населения в нынешней глобальной социальной системе.

Психологическое здоровье

Пожалуй, куда серьёзнее в контексте здоровья общества воздействие на наше психологическое здоровье социального неравенства. Оно распространяется на поведенческие реакции и такие тенденции, как насилие и жестокость, а также эмоциональные проблемы: депрессия, тревожность и расстройства личности.

Общая оценка динамики распространения депрессии и тревожности в развитых странах — там, где, казалось бы, должно быть больше радости по причине изобилия материальных средств — раскрывает совсем иную картину [*] [*]. Британское исследование депрессии у людей в возрасте 20-30 лет выяснило, что число случаев в 1970 году было вдвое больше показателя 1958 года [*]. Американское исследование около 63700 студентов колледжей показало, что на сегодня с повышенной тревожностью сталкивается впятеро больше молодых людей, чем в 1930 годы [*]. Исследование 2011 года, представленное Американской психологической ассоциации, показало, что на сегодня у студентов колледжей психические расстройства встречаются чаще, чем 10 лет назад [*].

Психолог Жан Твенге из Университета Сан-Диего собрал 269 связанных исследований истории тревожных расстройств в США с данными с 1952 по 1993 годы. Конечный анализ демонстрирует очевидный рост тревожности в этот период, а один из выводов гласит, что к концу 1980 годов средний американский ребёнок был тревожнее, чем ребёнок — психиатрический пациент в 1950-е [*].

Согласно докладу Национального центра статистики здоровья США (NCHS) 2011 года, частота применения антидепрессантов в Америке среди подростков и взрослых (возрастом 12 лет и старше) выросла почти на 400% с 1988-1994 по 2005-2008 годы. В 2005-2008 годы антидепрессанты были третьим по популярности рецептурным лекарством у американцев [*].

Хотя свою роль могла сыграть генетическая предрасположенность к депрессии, по самой резкости роста применения антидепрессантов очевидно, что основная причина — это внешние факторы. Как пишет Ричард Уилкинсон:

Несмотря на то что у людей с психическими расстройствами в мозгу иногда меняется уровень определённых веществ, пока что не было показано, что эти изменения — причины депрессии, а не следствия, вызванные депрессией… Хотя некоторая генетическая уязвимость может служить причиной психической расстройства, одной этой причиной нельзя объяснить колоссальный скачок числа больных в последние десятилетия — наши гены не способны меняться так быстро. [*]

Похоже, относительное социальное положение имеет огромное воздействие на наше психическое благополучие, и эту зависимость также можно найти в, так сказать, эволюционной психологии похожих приматов. Исследование 2002 года, проведённое на макаках, показало, что у особей, занимающих более низкое положение в соответствующей социальной иерархии, активность дофамина была ниже, чем у доминирующих, причём ситуация менялась при пересоставлении групп. Иными словами, биология особей не играла никакой роли — уровень дофамина снижала или повышала исключительно социальная картина. Учёные также увидели, что обезьяны ниже по иерархии употребляют больше кокаина для компенсации недовольства. Это важное открытие, поскольку, как известно, низкий уровень дофамина у приматов (включая человека) непосредственно связан с депрессией [*].

Сейчас зависимость очевидна, и в то время как непосредственные источники стресса (страх утратить работу, долги и другие преимущественно экономические факторы, свойственные нашему общественному строю) могут играть большую роль [*], доминантным остаётся значение социально-экономического положения. Приведённый график сопоставляет уровни психического здоровья и употребления наркотических веществ по странам [*]. На графике девять стран, выстроенных в соответствии с данными ВОЗ по расстройствам тревожности, настроения, импульсивности, наркотической зависимости и прочему. Легко заметить, что в Соединённых Штатах, где наиболее высоко социальное неравенство, также чрезвычайно высок уровень психических расстройств и наркозависимости по сравнению с менее социально расслоёнными странами, среди которых Италия — наиболее психически здоровая страна (рис. *).

Даже мнимое социально положение, например кастовые отношения в таких странах, как Индия, может ощутимо влиять на уверенность в себе и поведение человека. Проведённое в 2004 году исследование сравнивало логические способности 321 индийского мальчика из высшей касты с теми же способностями 321 мальчика из низшей. Выяснилось, что когда принадлежность к касте не оглашали вслух до начала решения задач, обе группы достигали сходных результатов. На втором этапе, перед которым обеим группам сообщили касту соседей, результаты низшей касты оказались гораздо хуже, а высшей — гораздо лучше, из-за чего результаты второго этапа получились очень непохожими на результаты первого [*]. Субъективный статус человека в окружающем его обществе имеет огромное влияние на психику, и зачастую, ожидая отношения к себе, как к людям второго сорта, мы ведём себя соответствующе (рис. *).

Подводя итог данного подраздела о эффекте психосоциальной стратификации и его очевидном воздействии на психологическое здоровье, хочется напомнить об огромном спектре связанных с ним проблем. С вопросами образования, социального капитала (доверия), ожирения, средней продолжительности жизни, рождения несовершеннолетними, заключения и наказания, социальной мобильности, перспектив и даже инноваций страны с меньшим неравенством доходов справляются гораздо лучше стран с большим неравенством доходов. Иными словами, в них процветают более здоровые общества [*].

Анализ: поведенческое насилие

Наравне с перечисленными проблемами, вызванными неравенством в обществе, существует ещё одна достойная ближайшего рассмотрения: поведенческое насилие. Криминальный психолог доктор Джеймс Гиллиган, бывший глава Центра изучения насилия при Медицинском институте Гарварда, расписал по данной теме подробную методологию в своём труде «Насилие: современная смертоносная эпидемия и её причины». Доктор Гиллиган ясно даёт понять, что крайние формы насилия — это не следствие генетических факторов, а сложные реакции, вызванные тяжёлыми переживаниями — как долгосрочными, так и краткосрочными.

Например, насилие над детьми, как физическое, так и эмоциональное, а также всевозрастающие по сложности личные стрессы, непосредственно связаны с актами предумышленного и спонтанного насилия, и хотя мужчины статистически более расположены к насилию из-за ряда эндокринных факторов, которые сами по себе не вызывают агрессивных реакций, но могут усилить их под действием стресса [*], основные причины — это всё-таки влияние среды и культуры.

Мы ни в коем случае не хотим сбрасывать со счетов влияние гормонов или даже возможных генетических наклонностей [*], но лишь хотим показать, что в основе подобного поведения лежит отнюдь не биология, а положение, в котором находится человек, и его жизненные ситуации. Другие популярные допущения о причинах, такие как инстинкт, чересчур абстрактны и расплывчаты, чтобы иметь какую-нибудь практическую ценность [*].

Доктор Гиллиган пишет:

Я считаю, что единственный способ объяснить причины насилия так, чтобы можно было предотвращать его, — это подходить к насилию, как к проблеме сфер общественного здоровья и превентивной медицины и рассматривать насилие как симптом угрожающей жизни патологии, у которой, как и у любой болезни, есть этиология или причина — патоген. [*]

В своём диагнозе доктор Гиллиган недвусмысленно даёт понять, что главная причина агрессивного поведения — это социальное неравенство, и отдельно подчёркивает влияние стыда и унижения как эмоциональных характеристик лиц, предающихся насилию [*]. Томас Шефф, почётный профессор социологии в Калифорнии пишет, что стыд — это принципиально социальное чувство [*]. Стыд и унижение можно сравнить с чувствами глупости, несоответствия, смущения, незащищённости, неуверенности и тому подобными, которые по своей природе преимущественно социальные или сравнительные.

Совсем неудивительно, что в глобальном обществе с не только растущим экономическим неравенством, но и неизбежным неравенством в самооценке — ведь статус непосредственно связывают с успехом на работе, состоянием банковского счёта и тому подобным, — не секрет, что чувства второсортности, стыда и унижения — это нормы современной культуры. Следствия этих чувств, как говорилось выше, создают серьёзные проблемы для общественного здоровья, включая и современную эпидемию поведенческого насилия во всём её многообразии. Терроризм, массовые убийства в школах и церквях и другие экстремальные акции, которые прежде просто не существовали, сегодня находят подходящий контекст и раскрывают уникальную эволюцию самого насилия. Доктор Гиллиган заключает: «Если мы хотим остановить насилие, то единственный выход — это политические и экономические перемены» [*].

Приведённый график показывает уровень убийств в богатых странах с разным уровнем социального неравенства (рис. *). США, этот, пожалуй, главный в мире сторонник антисоциализма с минимумом структурных защитных мер (например, отсутствием всеобщего здравоохранения), в придачу продвигает психологический штамп, что независимость и конкуренция — это важнейшие идеалы, в то время как страна утопает в насилии. На сегодня в политическом поле Соединённых Штатов продолжаются жаркие споры о владении оружием и насилии, но к истинным причинам явления они отношения не имеют.

В заключение

Целью данного очерка было дать сжатый обзор основных факторов влияния на здоровье людей как на психологическом, так и физиологическом уровне. Лейтмотив в том, как социально-экономическое положение в целом улучшает или ухудшает совокупное здоровье общества, намекая на идеальные условия, которые повысят уровень счастья, сократят заболеваемость и разрешат повсеместные поведенческие проблемы, такие как насилие.

Хотя непосредственные экономические факторы и их влияние на здоровье человека очевидны: речь идёт об абсолютных лишениях — о невозможности получить качественные продукты, о трудовых временных ограничениях, которые подрывают эмоциональную и воспитательную поддержку детей, о низком качестве образования из-за местных проблем финансирования, а также отдельных проблемах общества, таких как тот факт, что большинство браков заканчивается из-за проблем с деньгами [*], данный очерк больше сосредоточился на вопросе относительных лишениях, поскольку она менее понятна и более важна, чем многим кажется.

В рамках структурного, социально-экономического контекста эти реалии прямо противоречат образу мышления, что конкуренция, класс и прочие капиталистические понятия мотивации и прогресса — это двигатели общественного здоровья и развития. Чем больше мы узнаём об этом явлении, тем более обоснованной становится позиция, что природа нашей социально-экономической системы противоречит её заявленным целям. Развитие, здоровье и успех людей явно не зависят от постоянного притока на рынок товаров, гаджетов и материальных побрякушек. Здоровье и благополучие общества зависят от того, как мы взаимодействуем друг с другом и окружающей средой, а диктуемое рынком расслоение общества крайне пагубно для последнего.

Результат — скрытая форма насилия над населением, а наблюдаемые сегодня проблемы общественного здоровья — на самом деле, проблемы гражданских и человеческих прав, ведь их существование попросту необязательно. Видя в мире явный геноцид, мы решительно выступаем против него, опираясь на мораль. Но что если в мире творится постоянный, невидимый и совершенно реальный геноцид, за которым стоит не отдельный человек или группа людей, а расстройство, возникающее из давления и последствий традиционного метода взаимодействия людей и экономического разделения, который создан искусственно и принят за норму?

Как мы покажем в следующих очерках, внесением корректировок в нынешнюю социально-экономическую систему перечисленные проблемы не решить. Сами фундаментальные принципы нынешней модели связаны иерархическими, экономическими и конкурентными ориентирами, и истинная ликвидация этих свойств и атрибутов потребует полной переработки всего общественного строя.