Последний аргумент: Природа человека

Обновлено: 20.10.2018

Последний аргумент: Природа человека

При рождении человек наследует определенную биологическую конституцию, которую мы должны признать фиксированной и неизменной и которая включает природные побуждения, свойственные человеческому роду. К этому, в течение своей жизни, человек приобретает и определенную культурную конституцию, которую он усваивает от общества через общение и многие другие виды влияния. Именно эта культурная конституция меняется со временем и в большей степени определяет отношения между человеком и обществом. [*]
А. Эйнштейн

Единственный оставшийся аргумент

Образ мыслей и набор приёмов [*], представленные в материалах ДДВ, имеют техническую природу и выражают ценность применения и достоинства научной причинно-следственной парадигмы для всего общественного строя.

Преимущества этого подхода стоит рассматривать не только сами по себе, но и в сравнении с современными устоявшимися, традиционными методами и их последствиями. Скорее всего, внимательный наблюдатель заметит, что по сравнению с предложенными нынешние общественные методы не только чудовищно устарели и уступают по эффективности, но и становятся всё более опасными и негуманными, что делает потребность в масштабных социальных переменах ещё более срочной. Речь не об утопии. Речь о по-настоящему практичных улучшениях.

В основе понятия рынка лежат допущения о поведении человека и традиционных ценностях и интуитивное понимание истории, а не прогрессивное мышление, реальная забота о здоровье общества, техническое благоразумие и экологическая ответственность. Перед нами не технический, а философский подход, который предполагает, что человеческие решения, принятые в соответствии с его подлежащей логикой (и системой стимулов), на выходе дадут ответственный, надёжный и гуманный результат, опирающийся на иллюзорную «свободу выбора», которая в масштабах общественного функционирования практически эквивалентна организационной анархии [*].

Именно поэтому материалы ДДВ часто называют денежно-рыночную экономическую модель религиозной по своей природе — ведь её причинно-следственный механизм, по сути, основан на совершенно мистических допущениях о природе человека и практически игнорирует новейшие научные данные о людях и строгой симбиотической / синергической связи между нашей планетой и руководящими ею законами природы.

Когда человеку, незнакомому с конструктивным образом мыслей ДДВ, предлагают его рассмотреть, он обычно рано или поздно понимает и теоретически принимает, как минимум, основной научный посыл. К примеру, отдельно взятая техническая оценка, что существуют и ресурсы, и технические средства, чтобы запросто накормить всех людей на свете и решить проблему голода [*], редко сталкивается с протестами. Если сейчас спросить у человека с улицы, хочет ли он, чтобы была решена проблема с миллиардом голодающих людей на Земле [*], он скорее всего ответит: да.

Однако стоит логическим рассуждениям постепенно прийти к описанию крупномасштабных общественных и экономических перемен, необходимых для реализации новой системы, которая и обеспечит едой миллиард голодающих, как возникают возражения и неприязнь. Помимо упрямых преходящих ценностных ассоциаций, ввиду которых люди наотрез отказываются менять что-либо привычное в своей жизни, даже если эта перемена обещает лучшие результаты в будущем, есть один аргумент, который настолько популярен, что он сам по себе заслуживает предварительного рассмотрения.

Аргумент о человеческой природе. Этот аргумент, можно сказать, — последнее небезосновательное возражение кроме совершенно условных культурных практик, которые люди боятся менять из-за хрупкости своей идентичности и привычных удобств. Так всё-таки совместимы люди с по-настоящему устойчивой научной социально-экономической системой, или мы навсегда застряли в мире, который сформировала наша генетика?

Всё в мире технично

Кроме новой общественной системы, основанной непосредственно на научном мировоззрении, которая исследует и максимизирует устойчивость и благополучие общества, невозможно предложить какую-то другую, каким бы смелым ни казалось это заявление. Почему? Потому что другой системы нет и не может быть, если единая, естественная логика научного метода принимается за ключевой механизм существующих в природе причинно-следственных связей и закономерностей.

Скажем, мы можем добавить великолепный орнамент к дизайну самолёта, но принципы, благодаря которым возможен полёт, следуют законам природы, а значит им должно следовать и техническое устройство самолёта, чтобы он правильно функционировал. Создание машины для решения конкретных задач с целью достижения максимальной производительности, безопасности и эффективности — это не вопрос вкуса. Точно так же неважно, сколько орнаментов размещено не фасаде дома, — техническое устройство здания должна повиноваться строгим законам физики и природной динамике окружающей среды, чтобы оно оставалось устойчивым и безопасным, поэтому с технической точки зрения простор для разнообразия невелик.

Организация человеческого общества должна подчиняться тем же правилам, коль скоро его задача — надёжность и оптимизация. Думать о функциональной природе работоспособного общества — это, можно сказать, то же самое, что думать об инженерной схеме. Подобно тому как мы бы технически проектировали оптимально работающий самолёт, нужно подходить и к общественному строю, поскольку его целевая функциональность обладает не меньшей техничностью. К сожалению, в истории этот метод всерьёз не применяли, а нынешний мир по-прежнему работает по нелепой схеме, в которой основные интересы — мелкая, сиюминутная, недальновидная личная выгода и конкурентное преимущество, а не продуманные, стратегические промышленные методы, экологическая ответственность, общественная стабильность, забота о здоровье общества и жизнеспособность будущих поколений.

Мы подчёркиваем это снова потому, что аргумент о природе человека, против применения научного метода к организации общества — это единственный внешне технический аргумент, который мог бы защитить нынешнюю устаревшую систему. Это действительно последний отчаянный довод, который остаётся у людей, желающих отстоять существующую систему, но осознавших, что все их логически обоснованные потуги рушатся ввиду очевидной иррациональности любого другого заявления против модели общества, основанной на законах природы.

Обречены на иррациональность?

Данную проблему можно резюмировать следующим вопросом:

Способен ли человеческий вид адаптироваться и процветать в технически организованной системе, которая реально приспосабливает наши ценности и деятельность к известным законам природы, или же гены, биология и эволюционная психология ограничивают наши возможности до существующего ныне образа жизни?

Сегодня многие спорят о деталях противостояния «гены против воспитания» — от «tabula rasa»[*] бихевиоризма [*], до общего детерминизма [*], — но сейчас по крайней мере точно известно, что наши биология, психология и общественное поведение неразрывно связаны с нашей средой обитания с точки зрения как эволюционной адаптации поколений (биологическая эволюция), так и локальных склонностей и ценностей, полученных извне (культурная эволюция).

Прежде чем взяться за этот вопрос, стоит вспомнить, что и в долго-, и в краткосрочной перспективе нас, как людей определяет процесс адаптации к существующим условиям, включая и наши гены [*]. Мы не отвергаем важность роли генов в отдельных случаях, а лишь подчёркиваем сам процесс, в котором участвуем, ибо отношение гены-среда можно рассматривать только как непрерывное взаимодействие, причём результаты его обычно являются продуктом внешних факторов и в долго-, и в краткосрочной перспективе. Не будь это так, нет почти никаких сомнений, что человеческий вид давно бы исчез из-за неспособности приспосабливаться.

Кроме того, несмотря на по прежнему существующие у людей механические, предсказуемые реакции, нацеленные на биологическое выживание [*], мы демонстрируем отличную способность совершенствовать своё поведение благодаря мышлению, сознанию и образованию [*], что позволяет нам контролировать / подавлять примитивные импульсивные реакции, если условия, их вызывающие, сохраняются. Это чрезвычайно важная особенность и фактор, во многом отличающий мириады людей от наших менее развитых родственников приматов [*].

Краткий анализ исторического многообразия человеческого поведения в разные эпохи на фоне сравнительно медленных структурных изменений у нас в мозгу и ДНК [*] за последнюю пару тысяч лет показывает, что наш адаптивный потенциал (обеспеченный мышлением /образованием) на культурном уровне поистине колоссален. По всей видимости, нам доступно огромное множество моделей поведения, а допущение о негибкой человеческой природе и неизменном универсальном наборе поведенческих свойств / реакций у всех людей без исключения совершенно неправдоподобно. Гораздо более реальным выглядит спектр возможных поведений и предсказуемых реакций, в той или иной мере зависящих от воспитания, образования и текущих стимулов и условий существования.

Учитывая это, важность общественного императива невозможно переоценить, ибо влияние окружающей среды — это огромный фактор, который мало того что воздействует на наши наклонности в принятии решений в долго- и краткосрочной перспективе, но и самое взаимодействие нашей биологии со средой сильно влияет на личное благополучие и, следовательно, целым рядом способов — на здоровье общества.

Исследования показывают, что такие факторы окружающей среды, как питание [*], эмоциональная защищённость [*], социальная ассоциация [*] и любые формы стресса могут влиять на человека гораздо разнообразнее, чем считалось прежде. Этот процесс начинается в утробе, продолжается в чувствительный послеродовый период и по ходу детских лет обучения и адаптации [*] и длится в течение всей жизни на физиологическом и психологическом уровнях.

К примеру, несмотря на то, что некоторое данные указывают на возможную генетическую природу депрессии как психологического расстройства, именно окружение её провоцирует или не провоцирует [*]. Ещё раз: мы не стремимся умалить воздействие биологии на личность человека, а лишь хотим показать критическую важность понимания этих реалий и адаптации нашей общественной системы и макровлияний для получения наилучших результатов.

Как изменить состояние

Идея изменить воздействия / нагрузки в обществе с целью реализовать лучшее в человеческой природе, а не худшее, лежит в основе общественного императива ДДВ, но эта идея, к сожалению, остаётся незамеченной в современной культурной среде. Огромное количество данных указывает на то, что именно воздействие среды формирует наши ценности и наклонности, и хотя генетические и физиологические факторы могут усиливать и склонять к определённым формам поведения, наиболее активным фактором нашего многообразия остаётся жизненный опыт и условия существования, отсюда и формат взаимодействия между внутренним (физиология) и внешним (среда).

В конечном счёте, наиболее серьезная проблема — это стресс. Наши гены, биология и эволюционная психология конечно небезупречны, но их недостатки — ничто по сравнению с социальным расстройством, которое мы создали в своей собственной культуре. Необычайное количество ненужного на сегодня стресса в мире — долги, страх утратить работу, растущие риски для здоровья, как психологические, так и физиологические, — и многие другие проблемы создали тревожный климат, который всё сильнее портит людям здоровье и нервы. Окажись перед нами возможность настроить общество так, что ощутимо улучшатся его здоровье и устойчивость, возникнет изобилие и более верное будущее, разве мы её не используем? Мысль о том, что люди попросту несовместимы с методами, которые повысят их уровень жизни и здоровье, кажется очень маловероятной.

Завершая этот раздел, хотим отметить, что вопрос человеческой природы — это одна из величайших проблем по части конкретной информации. Впрочем, общие достоверные знания о том, насколько полезны для общественного здоровья сокращение стресса, повышение качества питания и стабилизации общества стремлением к изобилию и легкости, а не раздору и проблемам, сложно оспаривать.

Наконец мы обладаем достоверными знаниями о человеческой жизни, по которым прекрасно видно, что под воздействием нынешней социально-экономической системы мы не только культивируем дурные реакции и привычки, но также крайне неуважительно относимся к своей среде обитания, создавая таким образом неустойчивость не только экологического, но и культурного характера. Опять же: мысль о том, что люди попросту несовместимы с предложенными решениями, даже если они значат кардинальное переустройство мира, противоречит долгой истории адаптации, к которой мы, судя по всему, прекрасно приспособлены.